Записки об
окрестностях
Андрея Павличенкова

Чувствую вдруг на правом плече кто-то сидит и шепчет. Я говорю: -Кто хоть тут? -Я ангел господень.

Все-таки они существуют! Лет пять назад услышал от охотников о рассолоподьемных колодах, которые торчат из трясины на болоте Сольцы.

Изучаю наших галичских и чухломских помещиков. Встречаются фамилии звучные и известные — Лермонтовы, Катенины, Невельские, но большая часть таких, которых нигде не встречал — не смешные, но какие-то неуклюжие: Френевы, Тюхменевы, Бекарюковы. Расселены их роды по десятку глухих усадеб — по опушкам среди тайги — их часто по две, по три на деревню.

Леспромхозный поселок Каменка. Такие поселки строили начиная с 1950-ых для леспромхозных рабочих, до этого на лесоповале работали крестьяне, зеки и спецпереселенцы. Еще перед войной большую часть севера Костромской занимал девственный лес. Его свели под корень всего за несколько десятилетий — остался только крошечный островок, который стал ядром Кологривского заповедника.

Четыре года назад объяснили дорогу: «Дорога-то не больно чтобы очень. Пойдут следы направо, потом налево. Но вам везде прямо, где вообще никаких следов. Поперву будет нехорошо, а потом станет еще хуже. Не попроехать, не попройти — но вы хлопчики крепкие — проберетесь. Увидите Кручу — место такое — узнаете без ошибки.

Хорошо жить в деревне, которая стоит на самой высокой горе над озером. Пашешь или косишь, колешь дрова или пасешь коров, просто идешь по улице — перед глазами такой простор, к которому никогда не привыкнешь.

Бывают в провинции дни, пропитанные беспросветностью: в воздухе вата, под каждой кочкой кисель, грейдеры превращаются в решето, просёлки — в пряничное тесто. В деревнях — никого. Даже собаки не лают. Только печи качают дым, смешивая его с туманом. Деревенские сидят по домам, но я городской. У меня и вожжа, и шило.

В нашей Костромской области покинутых деревень — пять или шесть тысяч. В каких-то деревнях доходит до полусотни заброшенных домов. От многих и следа не осталось, но даже тех, что ещё стоят, столько, что расстраиваться из-за каждого не станешь. Городские видят в заброшках надрыв. Местные относятся к ним прагматично.