Ангел

У меня по загривку мурашки.
-Ты – говорит ангел господень – прожил жизнь, как святой, и ради тебя мы – ангелы и святые – собрали партсобрание и определили тебя на небеса, в рай, потому что у тебя грехов почти нет. Есть, но мелкие все, под списание.
-Спасибо, конечно – говорю – но, ангел господень, ты ведь на голубя похож. Ты полетишь, а я?
-Я превращу тебя в такого же голубя, – говорит ангел.
И вправду, хлопнул он пару раз крыльями и вот, голубь я.
-Давай – говорит ангел – полетели на небеса. Я вперед, ты за мной.
-Ладно – говорю.
Летели-летели, долго ли, коротко ли, наконец прилетели.
-Все – говорит серафим – вот, мы тут.
Место довольно облачное. И в облаках — застолье святых.
-Правила здесь такие – говорит ангел — на небесах не пьют вино, не ругаются, не дерутся и не – ой! Чуть было не обругался! Почти выразился!
-Да понял, понял я, ладно – смеюсь.
-Но поскольку ты только сюда прилетел – улыбается он – я тебе разрешаю выпить.
-Слушай – говорю – я сейчас голубь. Как я сяду за стол?
-Я превращу тебя в юношу, каким ты был молодым – говорит ангел.
Хлопнул пару раз крыльями и мне опять восемнадцать.
-Садись – говорит ангел – к Матронушке, она самая молодая.
Сажусь рядом с Матронушкой.
-Матронушка будет тебе наливать – говорит ангел – ты можешь пить, сколько хочешь.
Матронушка улыбается и наливает. Я выпиваю. Она наливает. Я выпиваю. Я молодой. Кровь снова играет. Я раз Матронушку по плечику. Потом за талию.
Ангел говорит:
-Стоп! Дальше нет.
Я притих.
-Пойми – объясняет ангел – так на небесах не положено. Святых ограниченная кучка, и размножения среди них нет.
Все, думаю, запретная зона.
-Ты совершил грех господний – сообщает ангел. Хлопает два раза крыльями и превращает меня в воробья щипанного.
Я от застолья шмыг, подлетел и сел на старое сухое дерево, которое стоит на облаках в раю. Сижу и дрожу, воробей щипанный. Ангел садится рядом на ветку.
-Мы тебя дурака – говорит он, – отправляем обратно на землю.
-У меня сил не хватит – говорю – я же воробей общипанный.
Поглядел – и вправду земля из рая с зернышко величиной кажется.
-Нет, мне не долететь.
Ангел хлопает крыльями и превращает меня в паука. Брюхо большое, а лапы маленькие.
-Что у меня в брюхе? – спрашиваю.
-Там паутина – говорит ангел – тебе до самой земли хватит. Цепляй ее за сучок и спускайся за мной. Я полечу, а ты следом.
Летели-летели, долго ли, коротко ли, брюхо мое все меньше и меньше, а паутинка все тоньше и тоньше, тянется да тянется, а до земли еще далеко, метров может быть сто на глаз. И паутины в брюхе более нету.
-Прыгай – говорит ангел.
-Не могу – говорю – разобьюсь. Паутина кончилась.
-А ты потужься – говорит ангел. – Паутина-то у тебя еще есть.
Я потужился. И впрямь, ангел прав, паутина пошла.
-Тужься-тужься! – улыбается ангел, — Паутинка то есть!
Я тужусь-тужусь, паутинка идет и идет, осталось близко совсем. И тут паутина полностью кончилась.
-Прыгай! – командует ангел.
Прыгаю и оказываюсь у бабушки в постели.
Бабушка кричит:
-Дурак, ты чего!? Из тебя пахнет. Сейчас навалишь!
-Ой бабушка, — говорю – хорошо, что ты меня разбудила. Иначе бы тут наделал делов ангел господень. С образцом бы наделал.

-Какой ты дурень, Саня — говорит бабушка Валя и, обращаясь к нам: — Не слушайте, что он несет, разливайте, пейте.